Чужой трон - Страница 63

Солнце шпарило вовсю с очистившегося от туч неба, и, когда мы выехали из леса на наезженную дорогу, та уже подсохла – только в глубоких колеях стояла дождевая вода. Вилья дала коню волю, пустив его в галоп. Туман с ходу перепрыгнул через большую и наверняка глубокую лужу, меня подбросило на крупе, и я крепче обхватила талию подруги, полагая, что это удержит меня от падения.

Ну-с, до Лесавок еще полдня пути, а надежда умирает последней…

Солнце медленно скатывалось за горизонт, посылая последние алые лучи, которые причудливо раскрасили вечернее небо, придавая редким облакам оттенок свежепролитой крови. Лес, оставшийся позади, казался черной зубчатой кромкой на фоне стремительно темнеющего вечернего неба, когда чуть в стороне от наезженного тракта, ведущего прямиком к Вельге-реке, показалась узкая дорога с глубокими колеями. Кривая, потемневшая от времени и погоды деревянная шильда у перекрестка возвестила о том, что впереди нас ждет деревенька под названием Лесавки.

Н-да, странствия уже убедили меня в том, что чем кривее шильда, тем хуже деревня, а указатель на Лесавки был вытерт осенними дождями и зимними ветрами до такой степени, что название угадывалось с огромным трудом, да и то лишь потому, что мы знали, куда едем. Обычный путник вряд ли сумел бы прочитать название вообще.

Меньше чем через четверть версты впереди замаячил порядком покосившийся частокол, кое-где щерившийся широкими дырами, прямо как тертый разбойник – выбитыми зубами. Ворота оказались настолько хлипкими и висящими на одной петле, что Вилья даже не стала в них стучать, справедливо полагая, что они обрушатся от первого же удара.

– И хто тама за воротами топчется, честному люду спать не даеть? – послышалось из-за ворот.

Гнусавый голос, как выяснилось, принадлежал страхолюдного вида мужику в ржавом шлеме, надвинутом на самые глаза. Мужик выглянул в маленькое окошечко, из которого также негостеприимно высунулся кончик арбалетного болта с проржавевшим зазубренным наконечником.

И где только такой раритет откопал? Ведь этот болт вытаскивать в случае чего страшно – обломится наконечник не хуже эльфийского, да и ржавчина здоровья не прибавит – заражение крови запросто случиться может. Н-да, вот уж действительно страшное оружие в руках бывшего вояки. Ревилиэль тяжело вздохнула и, откинув рыжие волосы с лица, одарила мужика ослепительной улыбкой, способной растопить лед.

Да, красота – страшная сила. Горе-стражник заулыбался в ответ и моментально убрал арбалет. Вилька решила не останавливаться на достигнутом и глубоким, звучным голосом спросила:

– Почему же вы не впустите двух беззащитных девушек на ночь? Неужели оставите прозябать у порога?

Я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть – да уж, беззащитные… Хорошо обученная ведунья и витязь элитного полка при дворе князя Владимира, вооруженная до зубов… Ну-ну.

Впрочем, портить Вилькино выступление я не стала, и меньше чем через минуту ворота с натужным скрипом, способным разбудить мертвеца, раскрылись, пропуская нас внутрь. Подруга рассыпалась в велеречивых благодарностях, после чего мы без проблем отправились по своим делам, а конкретно – на поиск ночлега.

– Ну что, на постоялый двор? – поинтересовалась Вилья, когда мы отъехали от ворот и спешились, ведя серого жеребца под уздцы по утоптанной дорожке, еще не высохшей после прошедшего здесь дождя.

– Угу, кормить клопов, – мрачно поддакнула я. – Нет уж, спасибо. Ты как хочешь, но я намерена попроситься на ночлег к кому-нибудь из местных.

– Думаешь, пустят?

– Пока не проверим – не узнаем.

– Ну-ну!..– скептически фыркнула подруга, направляясь вслед за мной к дому, который показался нам наиболее аккуратным.

Правда, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что замок на двери выбит напрочь, а добротные ставни исписаны наспех закрашенными неприличными словами, что мы поначалу приняли за причудливую резьбу.

– М-да… – глубокомысленно изрекла я, с трудом прочитав пожелание неизвестного автора на ставне и едва-едва удержавшись от смеха.

Вилька восторженно расхохоталась, сообщив, что такие перлы надо записывать, чтобы донести до потомков.

– Ладно, попробуем постучать…

Реакция на стук оказалась, по меньшей мере, странной – дверь с грохотом распахнулась и оттуда вылетело нечто, завернутое в белую тряпицу, смачно шмякнувшееся в ближайшую лужу. Вслед за импровизированным снарядом послышалось что-то вроде: «Чтоб ты подавился, зеленая рожа, совсем совести нет!» – и дверь захлопнулась. Вилья недоумевающе покосилась на дверь, а я с интересом посмотрела на нечто, лежащее в луже, поманив его пальцем, пока вода окончательно не пропитала тряпицу.

Оказывается, хозяин «пожертвовал» неизвестной нам пока зеленой роже приличный шмат ветчины, завернутой в пергамент и зачем-то в бересту, поэтому продукт оказался годным к употреблению даже после купания в луже. Я, не долго думая, запихнула ветчину в бездонную суму, предварительно выкинув промокшую тряпицу, и предприняла вторую попытку попроситься на ночлег:

– Эй, хозяин, впусти девиц на постой!

На этот раз открыли более дружелюбно, по крайней мере в нас ничего тяжелого не полетело, напротив, хозяин смущенно спрятал за спину здоровенную чугунную сковородку, которой уже собирался огреть незваных гостей.

– Кто такие?

– Ведунья. – Я нахально отпихнула Вильку и широко улыбнулась. – Снимаю сглаз, вешаю на уши! Пустите переночевать, а?

– Ведунья, говоришь… – Хозяин задумался, почесывая себя сковородкой чуть пониже спины. – А заходите. На чердаке обоснуетесь, там место есть, чисто, только сушеные травки под стропилами не трожьте. А коня у крыльца привяжите.